Яблоко проспорило ножу...
По карнизам вверх на крышу, по оставленым детским мечтам,
Заглушая пульсом крики, летящие из глубины асфальтовых драм.
По забытым холмам обещаний, по зачеркнутым строкам,
Кидая вниз колкие фразы, описывающие прошлое их мам.
По заросшим временем тропам, в поисках топора войны,
Смоченного человечечкой кровью и слезой полной луны.
Через яркий свет, обжигающий сердце каждого холодом,
Оставляя позади следы из скомканых листов бумаги.
Через бесконечные пустыни, питаясь собственым голодом.
Уповая на милость богов и нюх верной тебе собаки.
Через реки упреков, вытирая ноги человеческой скупостью
В поисках маленькой девочки, свободной от всакой глупости.
Обходя скопления человека разумного полями вытоптаными.
Ориентируюясь по звездам и свету восходяшего сонлца.
Обходя мертвые родники и насыпи под страхом выкопаные.
Отвечая на угрозы красноречивым поднятием вверх среднего пальца.
По пещерам человеческой логики иша книги древние
В которых нет мата и критики, но все написаное - верное.
Под тихие звуки похоронного марша, под громкий звон слез
Он покинет этот мир, обрекая на память свои выходки.
Под кучей старых журналов оставив тетради полные грез
В которых расскажет как он искал и карты своих вылазок.
Раскажет про девочку без капли глупости живущую в руках с топором войны,
И про ее библиотеку книг без мата и критики, что как никогда верны.
Заглушая пульсом крики, летящие из глубины асфальтовых драм.
По забытым холмам обещаний, по зачеркнутым строкам,
Кидая вниз колкие фразы, описывающие прошлое их мам.
По заросшим временем тропам, в поисках топора войны,
Смоченного человечечкой кровью и слезой полной луны.
Через яркий свет, обжигающий сердце каждого холодом,
Оставляя позади следы из скомканых листов бумаги.
Через бесконечные пустыни, питаясь собственым голодом.
Уповая на милость богов и нюх верной тебе собаки.
Через реки упреков, вытирая ноги человеческой скупостью
В поисках маленькой девочки, свободной от всакой глупости.
Обходя скопления человека разумного полями вытоптаными.
Ориентируюясь по звездам и свету восходяшего сонлца.
Обходя мертвые родники и насыпи под страхом выкопаные.
Отвечая на угрозы красноречивым поднятием вверх среднего пальца.
По пещерам человеческой логики иша книги древние
В которых нет мата и критики, но все написаное - верное.
Под тихие звуки похоронного марша, под громкий звон слез
Он покинет этот мир, обрекая на память свои выходки.
Под кучей старых журналов оставив тетради полные грез
В которых расскажет как он искал и карты своих вылазок.
Раскажет про девочку без капли глупости живущую в руках с топором войны,
И про ее библиотеку книг без мата и критики, что как никогда верны.